Под колесами Азия
10.04.2015
Бездонный, хрустально чистый, голубой купол неба искрился утренней свежестью над бесчисленными мечетями и минаретами вечного города. Узенькие улицы забиты непрерывающейся, шумной сутолокой людей и автомобилей.
Быстро, очень быстро пролетели долгожданные двенадцать часов перерыва, когда, закончив первый этап соревнований, гонщики поставили свои натруженные автомобили в закрытый парк и получили возможность отправиться в гостиницу.
Предельно уставшие, они торопливо сбросили запыленные, пропотевшие комбинезоны и, предвкушая наслаждение, открыли на полную мощность краны душа.
Те, кто несколько замешкался и не успел занять место под ласковыми струями, не остались без дела. Надо было соорудить нехитрый ужин. Притащить и распаковать сумки с продуктами, разогреть в горячей воде умывальника банки с консервами, нарезать ломтями копчености, овощи, хлеб. Сбегать, поискать кипяток, разложить вилки, найти стаканы, расставить кружки, достать тарелки...
Разогретые принятым душем, чуть-чуть побледневшие, то ли оттого, что начисто выбрили щеки и подбородки, то ли от усталости бессонных ночей и многих сочен нелегких километров, они плотно уселись, где, кто сумел. Кому-то удалось по-барски развалиться в кресле, другой, мешая ему, примостился на подлокотнике, кто-то втиснулся, чтобы сесть на кровать, кто придвинул тумбочку. Этот сидел на подоконнике. Кто запасся вилкой, кому досталась ложка, кому не хватило, взяли перочинные ножи, и приготовленная еда стала исчезать с тарелок с завидной быстротой. Консервы, помидоры, копченые колбасы, зеленый лук - все уничтожалось в беспорядке, без соблюдения этикета. Пили кока-колу вперемешку с боржоми, кем-то захваченным еще из Москвы, черствый черный хлеб, завернутый в газеты, чтобы не плесневел, шел гораздо лучше, чем свежие восточные лепешки.
Постепенно скорость мелькания вилок и ложек уменьшалась. Ребят разморило, глаза заблестели, и пробуждалась говорливость. Каждому хотелось выплеснуть наружу то. что так остро, так непосредственно и глубоко владело их сознанием, их чувствами, было их сегодняшней жизнью.
Все чаще и чаще вспыхивали яркие и образные воспоминания о только что пережитых трудных, порою опасных, даже рискованных ситуациях на трассе ралли. Все это теперь уже было в прошлом, и хотя ребята еще почти осязаемо чувствовали холодок тех событий, были еще наполнены остротой впечатлений, но все же это уже было прожито, осталось позади. И теперь, с возбуждением рассказывая об этом, рассказчики старались отыскать курьезную необычность случая, выпятить смешные детали, изобразить все, как счастливую удачу.
Бездонный, хрустально чистый, голубой купол неба искрился утренней свежестью над бесчисленными мечетями и минаретами вечного города. Узенькие улицы забиты непрерывающейся, шумной сутолокой людей и автомобилей.
Быстро, очень быстро пролетели долгожданные двенадцать часов перерыва, когда, закончив первый этап соревнований, гонщики поставили свои натруженные автомобили в закрытый парк и получили возможность отправиться в гостиницу.
Предельно уставшие, они торопливо сбросили запыленные, пропотевшие комбинезоны и, предвкушая наслаждение, открыли на полную мощность краны душа.
Те, кто несколько замешкался и не успел занять место под ласковыми струями, не остались без дела. Надо было соорудить нехитрый ужин. Притащить и распаковать сумки с продуктами, разогреть в горячей воде умывальника банки с консервами, нарезать ломтями копчености, овощи, хлеб. Сбегать, поискать кипяток, разложить вилки, найти стаканы, расставить кружки, достать тарелки...
Разогретые принятым душем, чуть-чуть побледневшие, то ли оттого, что начисто выбрили щеки и подбородки, то ли от усталости бессонных ночей и многих сочен нелегких километров, они плотно уселись, где, кто сумел. Кому-то удалось по-барски развалиться в кресле, другой, мешая ему, примостился на подлокотнике, кто-то втиснулся, чтобы сесть на кровать, кто придвинул тумбочку. Этот сидел на подоконнике. Кто запасся вилкой, кому досталась ложка, кому не хватило, взяли перочинные ножи, и приготовленная еда стала исчезать с тарелок с завидной быстротой. Консервы, помидоры, копченые колбасы, зеленый лук - все уничтожалось в беспорядке, без соблюдения этикета. Пили кока-колу вперемешку с боржоми, кем-то захваченным еще из Москвы, черствый черный хлеб, завернутый в газеты, чтобы не плесневел, шел гораздо лучше, чем свежие восточные лепешки.
Постепенно скорость мелькания вилок и ложек уменьшалась. Ребят разморило, глаза заблестели, и пробуждалась говорливость. Каждому хотелось выплеснуть наружу то. что так остро, так непосредственно и глубоко владело их сознанием, их чувствами, было их сегодняшней жизнью.
Все чаще и чаще вспыхивали яркие и образные воспоминания о только что пережитых трудных, порою опасных, даже рискованных ситуациях на трассе ралли. Все это теперь уже было в прошлом, и хотя ребята еще почти осязаемо чувствовали холодок тех событий, были еще наполнены остротой впечатлений, но все же это уже было прожито, осталось позади. И теперь, с возбуждением рассказывая об этом, рассказчики старались отыскать курьезную необычность случая, выпятить смешные детали, изобразить все, как счастливую удачу.