10.04.2015
Автомобиль протиснулся в узкий проезд, повернул направо, еще направо, поднялся еще выше по крутой улице и выбрался на простор более нового района. По сторонам поплыли коттеджи.
— Здесь, вот в этой парикмахерской меня наголо постригли, когда полковник определил мне десять суток ареста за самовольную отлучку...
— Десять суток гауптвахты? - изумился Брундза, — А мне, казалось, Вы такой дисциплинированный...
— То была кипучая, необузданная молодость, — продолжал Карлов. - Семнадцатилетним пацаном попали мы в круговорот войны. Непомерная тяжесть фронтовых дорог, трудные дни боев, долгое скитание по госпиталям, лишили ребят молодости, радости совершеннолетия, осознанной самостоятельности. И вот победа! Мирное время. Казалось, надо наверстать упущенное, а демобилизация задерживалась. Шел долгий период перевода армии на мирные рельсы. Удальцам, молодым сорви головам, не терпелось, душа рвалась на просторы. На какие просторы? Да, пожалуй, вразумительного ответа мы бы сами тогда не дали...
Послал меня как-то полковник на винныи завод привезти шесть бутылок водки. Гости у него собирались. Офицеры из Дрездена приехали. Я и помчался на БМВ’ушке. Сунул деньги, которые полковник дал, и получил взамен зашнурованную коробку. Бросил ее на сиденье, и обратно. Еду. Еще раз покосился на коробку. Что-то больно тяжелой показалась. Расшнуровал на ходу, глядь, а там девять бутылок. То ли полковник лишние деньги дал, то ли немец, чтобы услужить военному коменданту, от себя три бутылки добавил, до сих пор не знаю. Да и задумываться не стал... Отложил две бутылки под сиденье, завязал коробку, и отгащил жене полковника на кухню.
Разве они оставят в покое шальную голову?.. Быстро рассудил: у полковника сегодня гости, автомобиль ему не нужен. Хватаю цыгана, своего приятеля, и... гауптвахта. Наголо постригли вот в этой парикмахерской.